Справедливость богов [СИ] - Александр Иванович Антипов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Здесь уже можно не опасаться. Оторвались. Толпа рассосётся в переулке, если даже останутся, идут они медленно. Огляделся, сделал первый шаг с мостовой, мгновенно в полфута над головой засветился текстовый скупой указатель. От неожиданности даже вздрогнул.
Открыта новая область на карте города! «Квартал ремесленников»!
6 из 15
Ещё одна незнакомая территория открыта. Вернее, тут, конечно же, бывал раньше, но до того, как система стала идентифицировать меня ещё одним игроком в виртвселенной. Забавно. Всё меньше белых пятен на карте города.
По улице ремесленников между тем деловито прохаживался высокий и худой фонарщик в рабочей брезентовой куртке и старой широкополой шляпе с лестницей в одной руке и горящим фонарем в другой. Он уже начинал неторопливо зажигать фонарь за фонарём возле главных и богатых зданий. Фонарщик не стал дожидаться, когда улица погрузиться полностью во мрак. Тьма вечера начав сгущаться, отступила. На улице становилось светлее и веселее. Как будто мы попали в другое измерение, здесь всё было чисто и спокойно.
Я подумал: Вот бы один из этих фонарей на столбах к себе в барак. Будет хорошо и светло даже ночью.
Эта часть города была намного чище, нежели та, где за сегодня уже успел побывать Кам. Нельзя сказать, что вечных спутников человеческого жилья экскрементов домашних животных и грызунов, а также самих людей здесь имеется полное отсутствие. Нет. Экскременты не отсутствовали. Вовсе нет. Как полагается, они были на своих законных местах, как и везде, вдоль проезжей части, но в, значительно, меньшей степени и малом количестве, чем у территории Талбота, за воротами и на самой территории и в других районах города. Ответ один, здесь периодически убирались.
Впрочем, поскользнуться и разбить себе голову, можно было запросто и здесь.
Не успели проделать десяти шагов в спокойном темпе, после непродолжительного бега, как едва не попали под душ нечистот. На головы крысоловов выплеснули чьи-то вонючие остатки, кто-то очень ловко проделал эту процедуру и успел скрыться в открытом окне. Сверху из окна второго этажа был вылит, самым наглым образом, ночной горшок. Вернее, всё содержимое горшка оказалось вывернутым на улице. Сомнений в этом быть не могло. За всё отвечал отвратительный запах, который распространялся с ужасающей скоростью. Утром это будут убирать дворники. В Ольдинбурге, как и во всех средневековых городах избавлялись этим нехитрым способом от собственных нечистот, чаще прямо на головы горожан, за что естественно полагался штраф, если горожанин сумеет защитить себя в суде. Впрочем, как и в любой цивилизованной стране той эпохи, всё решают деньги и кто богаче.
Перешагнув препятствие из дерьма, мы отправились дальше.
Поскольку, оба хотели утолить голод, мысли и желания совпали.
— Поесть бы! Давно ничего не ели, — заявил Соловей.
— Точно, — согласился я.
С этого момента начали высматривать по сторонам хлебные лавки. Прошли ещё немного.
Двигались по пути в бараки, не сговариваясь заранее, молча остановились перед одноэтажным длинным деревянным строением, с висящим медным бубликом над дверью. Как же было такое пропустить! Поскорее набить свой живот.
Низкая дверь под железным бубликом находилась на одном уровне с улицей. Рванули за ручку, не поддалась. Безуспешно перебрали сразу несколько дверей подряд. Все заперты.
Запах хлеба возбуждал голодных. За одной из низеньких деревянных дверей под горящим фонарем нас ждало чистое уютное светлое помещение хлебной лавки, там имелись забитые полки хлебными лепёшками, что промелькнуло при открытых на небольшую щель дверях.
— Оборванцы! Ступайте прочь! У вас всё равно денег нет, а мы уже закрылись! — прогнусавил недовольно низкий лысый старик в фартуке и немедленно запер дверь на тяжёлый засов изнутри.
— Есть! — успел выкрикнуть Соловей перед запирающейся дверью, но это не произвело на старика никакого действия.
Мы с досадой двинулись по улице дальше, но тотчас озадаченные остановились.
Не секрет, что преимущественно большинство хлебных лавок в этом квартале в это время суток закрыто. Оставшиеся функционирующие лавки закрывались изнутри, по той простой причине, что торговцы хлебом нередко устраивали своё хозяйство и лавки прямо в нижних этажах жилых домов. Несколько дверей, куда попытались войти подростки, были закрыты изнутри на засов.
По старой памяти, Соловей здесь бывал чаще, чем я, он знал, что неподалёку имеется полулавка-полутаверна, где без труда можно перекусить.
— Хлебные лавки здесь уже все закрыты. Есть ещё там! — сообразил Соловей ответив на мой вопросительный взгляд. Давай, туда! Лучше побежали. Я знаю одно место.
Проделали небольшой марш бегом.
Немного отдышались после бега.
Едва приблизились, как чуть не облили помоями снова. Оба опять остановились и ожидали несколько минут перед открытым окном, но всё было тихо. Тогда Соловей первым приблизился к заветной двери.
Однако булочная размещалась лишь в части комнат одноэтажного здания. Остальные двери, одна вела к сапожнику, а вторая к гончару. На то он квартал ремесленников. Напротив здание портного с висящим лоскутом или, возможно, там орудовали ткачи.
На наше счастье двери легко поддались. Без слов, по привычке, переглянувшись и кивнув друг другу, вошли по очереди друг за другом внутрь помещения.
Лавка или таверна оказалась маленькой. Втрое меньше, чем у Мариуса, если не вчетверо. От дверей вел только один широкий проход, упирающийся прямо в широкий прилавок с наполовину опустевшими полками позади. Справа и слева от прохода стояло по одному столу с бледно горящей свечой. У каждого стола два стула. По краям широкого прилавка справа и слева стояли массивные канделябры, снабжённые пятью горящими свечами.
— Закрываемся! Попрошайкам хлеба не даю! — воскликнул хозяин лавки писклявым, больше похожим на женский, высоким голоском, едва переступили порог. Перед нашим приходом он сидел за костяшками счёт и шевелил губами, сейчас же встал из-за прилавка. В левой руке он держал надкусанный румяный пирожок.
Круглое безусое и безбородое лицо с тремя подбородками. На макушке белый длинный колпак.
Хозяин хлебной лавки
6-й уровень
Между делом хозяин лавки не забывал поглощать булочки собственного производства с большого серебряного блюда на прилавке, сдвинув костяшки и книги для записей, искоса поглядывая на дверь. Вероятно, ему было так удобнее или попросту очень скучно считать. Торговля утомляла, тем более, когда не было посетителей.
Аппетитные булочки, разложенные кругом центра блюда, скрашивали эти печальные минуты. Кремовые, с имбирем, с марципаном, с маком, с мёдом, с вишневым и грушевым вареньем.
Хозяин полагал,
